Вот... собственно говоря, просто те строки, которые приходили в голову. Без претензий. Вот эти - по поводу всеми нами почитаемого "Властелина колец" в частности и товорчества Профессора в целом.
На досуге мы любим красивые сказки О сраженьях, которые смолкли давно. Мы легко примеряем забавные маски И охотно играем в героев кино.
Искушенных детей двадцать первого века, Нас непросто растрогать чужою судьбой. Мы смеёмся: «Да полно, а было ли это?» Это было. И было совсем не игрой.
Это было не в сказке – вставали на битву И в последнем сражении шли до конца И, встречая конец, возносили молитву, Перед смертью и злом не склоняя лица.
Это было – лежала тропа под ногами И была как судьба – не сойти, не свернуть. От знакомой калитки – в кошмары и пламя, Это долг, это рок, это зов, это путь.
Это было не в сказке – сердца подставляли Не под меч – под проклятье безжалостной тьмы, За все то, что любили и то, что теряли, Уходя навсегда, чтобы выжили мы.
Это было – другим отдавали надежду, Не оставив себе, понимая не раз: Нет обратной дороги, не стать уже прежним, Не вернуть беззаботных, незнающих глаз.
Это было – несли непосильное бремя, Расставаясь с краями, где свет и друзья, Шли, ломая свой страх, сквозь жестокое время, Обреченные знать, что вернуться нельзя.
Это было – за другом до самого края, До предела теней, до смертельной черты, Шли, себя не щадя, без оглядки сжигая Все, ведущие к памяти прошлой, мосты.
Шли по лезвию бритвы меж тенью и светом, И теряли родных, и боролись с судьбой, И ценою любви становилось бессмертье, А ценою бессмертия – вечная скорбь.
И эпоха чудес ускользала, как ветер, И ключи от рассвета в заоблачный край, Унесли сероглазые звездные дети, Оставляя нам свой увядающий рай.
Это было – в молчанье последнего моря С поседевших причалов ушли корабли. Уносили ветра вековечное горе, Только горечь разлуки стереть не смогли.
Нет, не в сказках на смерть уходили герои, И не в книгах ломались границы миров. Они жили, страдали, любили, боролись, Чтобы мы не забыли, где зло, где добро.
Не на книжных страницах проходят сраженья: Наше сердце – вот ставка на этой войне. И принять неизбежно придётся решенье, Сделать выбор, на чьей мы стоим стороне.
Между светом и тьмой, между жизнью и смертью Человек выбирает с начала начал: Пустота или истина, власть или жертва, Золотое кольцо – или белый причал.
Записан
Цель жизни в том, чтобыпревращать каждый день в маленькую вечность. (А. Моруа)
Что понравилось: Начатая мысль доведена до конца и сделан вывод. Понятно, в принципе, о чем стихотворение и зачем оно писалось. Отдельные образы. "ломая свой страх" - понравилось. "сероглазые звездные дети" - красиво. "поседевших причалов" - интересно, имхо, хорошо.
Что не понравилось: Творческая халтурка - ваш главный враг На мой взгляд, стоит перечитать и сократить на треть. В некоторых четверостишиях нарушены логика. В некоторых - рифма. Кое-где - фактология, причем просто ради красного словца, надо полагать. "встречая конец, возносили молитву" - кому? Илуватару? Не припоминаю "И ценою любви становилось бессмертье" - ну где такое у Толкина? "Шли по лезвию бритвы меж тенью и светом" - избииито
Ну и глагольные рифмы, и время-бремя явно стихотворения не украшают.
Записан
Умные речи подобны строкам, напечатанным курсивом. К. Прутков
Then he raised up both his hands, and in one chord, deeper than the Abyss, higher than the Firmament, piercing as the light of the eye of Iluvatar, the Music ceased.
а отсылки к Толкину появляются не с начала. Что же до бессмертья - уж не об Арвен ли мы?
Что же до всего остального - упражнение на тему "книжных детей, не знавших битв" не может не нести тени сравнения с более известными примеами.
Сероглазые дети лично мне скорее не поперли, потому что уж либо изо всех сил намекать на ВК, либо писать о том, что больше темы Средиземья. эльфы в качестве детей звезд, которые оставили нам свой рай - это как-то , мнэ, ревизионизьм образной системы.
Записан
Добро причинять, пользу наносить и ласкам подвергать.
Сглупил Бессмертье, которое было потеряно, а не вдруг приобретено
Записан
Умные речи подобны строкам, напечатанным курсивом. К. Прутков
Then he raised up both his hands, and in one chord, deeper than the Abyss, higher than the Firmament, piercing as the light of the eye of Iluvatar, the Music ceased.