Бледное лицо Видящей озарила почти счастливая улыбка. Какой молодец... Теперь ему даже не нужно объяснять присутствующим, что он не совсем обычный орк - по одному приветствию это заметит и слепой... - Этот орк спас мне жизнь. Пусть и не по своей воле...
Орк смущенно фыркнул. - Не по своей воле? Он выпрямился. - Орки никогда не делают чего-либо не по своей воле! Вы имеете честь лицезреть Почетного Воина Кривого Меча, отличившегося не в одной битве! - воскликнул странный светловолосый орк. - Мое имя... - он замялся на мгновение, - мое имя Гхабиш! Стыд и позор вам, если вы не слышали прежде о великих победах, одержанных войском славного народа орков под моим командованием!
- Да, Виллоу, - Лунара едва заметно улыбнулась. - Хорошо, что с тобой все в порядке. О, и ты тоже здесь, Гхабиш? Прекрасно... - И я приветствую тебя, - в тон девушки ответила ситхи. - Человек? Взгляд ситхи как бы между прочим переместился на юношу. Проследив за направлением взгляда Иниту, Лунара едва заметно улыбнулась, только улыбка получилась недобрая.
Записан
Когда на сердце светло, в темном подземелье блещут небеса. Когда в мыслях мрак, при свете солнца плодятся демоны. (Конфуций)
...На поляне становилось людно... И хотя большинство присутствующих в действительности людьми не являлись, Йолль предпочитал думать о них как о людях - так было проще ему - за два неполных дня случилось столько, что он не всегда успевал за событиями, и голова уже кружилась от калейдоскопа существ и событий. - Людеей... - протянул он - с неделю назад я бы сказал, что я человек и не сомневался бы. Но сейчас я несколько в недоумении... И кстати, не могли бы вы все хотя бы представится? Тут Йолль наконец понял, кого же он почуствовал тогда. Орк! Или не орк, кстати? В его облике проскальзывали черты, свойственные скорее людям. Да и приветствие... нда... Так мог бы представится человек, вконец обалдевший от всего, что с ним происходит, но орк? Орки предпочитают здороваться на языке стали. Здороваться так, что у собеседника не остается времени на ответ. Голова кружилась... Люди, эльфы, орки, ветер-знает-кто... Теперь еще... Великий Ветер!
- Представиться? Лунара чуть прищурилась. Убрав руку с холки лошади, она сделала несколько шагов по направлению к человеку, но остановилась в нескольких метрах, словно бы натолкнувшись на стену. - Зачем тебе мое имя? Я же не спрашиваю твоего.
Записан
Когда на сердце светло, в темном подземелье блещут небеса. Когда в мыслях мрак, при свете солнца плодятся демоны. (Конфуций)
Орк замялся. Каким-то шестым или восьмым чувством он ощущал, что, несомненно, некоторые из присутствующих ощущают его необычность, но все же решил не раскрываться до конца. Может быть, они еще не уверены... к тому же, сам он знал, что его истинная сущность далеко не так очевидна, как кажется на первый взгляд. Ведь его часто принимали за полуорка-получеловека. И такое сочетание действительно встречалось, пусть редко, но встречалось. Ничего удивительного, что его внешность вызывает сомнения. - Гхабиш, - решительно повторил он, опуская свою дубину и опираясь на нее. Конечно, было бы полнейшим безумием сражаться со всеми сразу. Орочья кровь жаждала битвы, но вторая сторона натуры Гхабиша, как всегда, предостерегала его от опрометчивых поступков...
Ситхи с усмешкой встретила появление орка. При этом её золотые глаза лукаво сверкнули. Зрачки сузились, когда ситхи взглянула в глаза орку. А потом эльфка обернулась опять к деве данаан, предоставив человеку самому решать свои проблемы.
Записан
Ситхи - это не персонажи из "Звёздных Войн"... Это род эльфов... "зидайя". мирные. http://zidaya.narod.ru
Сумасшествие... Ужас... Кто, где, что, когда... Все переплелось, перемешалось. Лес? Люди? У Йолля голова шла кругом от всего происходящего. Ну почему? До этого похода все было так просто: здесь Свет, там Тьма; здесь друзья, там враги; здесь Добро, там Зло. А сейчас... Кто из всех собравшихся здесь желает добра, кто нет, кому просто на все наплевать... Да еще в голове гулко отдается чуство магии, и все нарастает... Стоп. Чуство магии? Учитель натренировал это чуство, которое, в общем, есть у любого живого существа, до предела. Йолль мгновенно собрался и сразу все стало ясно и четко. "У каждой магии свой собстенный звук.Вот его и нужно различать." - любил говорить Учитель. Откуда? Эльфийка? - звонкая мелодичная трель, спокойная и незлобивая - магия эльфов. Не то... Орк? - басы, мелодия жесткая, воинственная и в это резковато впечатываются неумелые человеческие аккорды (- все-таки человеческие! - про себя заметил Йолль, и порадовался своей догадке). Но это тоже не то. Ошейник звучал магией дроу, злобно и жестко. И все-таки чуствовалась какая-то еще мелодия, вплетающаяся в общую какофонию собравшихся здесь. Тихая мелодия опутывала звуки магии и пыталась присосаться к тем, кто их создавал. Со стороны казалось, что Йолль мгновенно замер, окаменел. И перестал реагировать на все вокруг. Воздух вокруг него начал слегка светиться темно-фиолетовым. ... Йолль боролся, напрягая всю свою волю. Что бы это ни было, оно напало именно на него. "Зачем, что именно именно во мне такого?" - промелькнула случайная мысль, и угасла, растворилась в окене чужой воли. Злой воли.
Орк оглянулся. В сердце запульсировало тревожное, сосущее чувство. Он не любил его, потому что ни один орк никогда не испытывал ничего подобного. Это чувство было еще одной отличительной особенностью Гхабиша. Оно появлялось тогда, когда рядом находилось что-то магическое и угрожающее. Орк зарычал, и волосы на его голове попытались встать дыбом, однако, им это не удалось по причине того, что они были забраны в хвост на затылке.
Что-то странное творилось на лесной поляне. Странное и страшное... Тонкий серебристо-стальной луч тонул в темно-фиолетовом мраке, то вырываясь, как молния из грозовой тучи, то снова исчезая. Исчезли все видения, все звуки, даже Сила ситхи перестала касаться железного ошейника. Мир замер вокруг Видящей - она стояла один на один с неведомыми чарами. - От корня к стволу, от солнца - лучом, Не выстоять тьме пред разящим мечом... Венец из листвы, броня из коры - Не надобны, Дану, иные дары... В вертикальных зрачках вспыхнул жутковатый зеленый свет, Виллоу вскинула израненные руки в оборванных широких рукавах... и светлая кожа Видящей стремительно начала темнеть, покрываться гибкой корой в многочисленных царапинах... Невысокая стройная ива стряхнула зачарованный ошейник с одной из ветвей и горделиво выпрямилась, а секунду спустя на месте ее снова стояла Виллоу, но совсем не такая, как прежде - нечеловеческой и даже неэльфийской зоркостью сияли глаза, венок из живой дубовой листвы покоился на волосах, а в тонких пальцах плясала Сила... - Смертные, - произнесла девушка чужим голосом, темные брови сдвинулись на переносице, - Я помогу вам... Я вижу, что мир пришел в движение, и боги больше не могут наблюдать за ним из своих чертогов. Поэтому я помогу. Богиня повернулась к человеку и протянула к нему раскрытую ладонь... Зелень и золото схватились с фиолетовой мглой, сжали ее в тиски и изгнали, так и не сумев уничтожить. - Вот так, - богиня удовлетворенно кивнула, и ненужное больше тело ее жрицы шлепнулось на траву. Виллоу была еле жива - не дыхание, тень его вырывалась из искусанных губ, синяки на лице и царапины на руках стали еще ярче...
Орк стоял и смотрел на происходящее, будто окаменев. Только в его глазах мелькало странное выражение... То было не удивление и не испуг, не гнев и не решительность, а что-то совсем-совсем другое... Увидев, как Виллоу упала в траву, странный орк бросился к ней, уже не обращая внимания на окружающих и не думая о том, что они подумают. Своей уродливой рукой орк коснулся лба Видящей, и на его лице появилась какая-то отстраненная улыбка, в которой сквозило что-то, похожее на сочувствие или сострадание. Мышцы его лица расслабились, и оно внезапно стало совсем непохожим на лицо орка. Что-то высокое и очень горькое промелькнуло в потемневших глазах орка. Если бы он не был орком, можно было бы решить, что он пытается применить исцеляющую магию. Внезапно орк вскочил на ноги и резко отпрянул. Его лицо помрачнело, глаза снова сверкнули пламенным огнем орочьей крови. Он украдкой оглядел всех, кто мог его видеть, и с непроницаемым видом отошел в сторону, подобрал свою дубину и встал, опираясь на него, невозмутимый, как каменное изваяние.
Лунара попятилась, в непритворном ужасе глядя на Виллоу, она подняла руки, словно бы пытаясь закрыться от яркого света, хотя на поляне по-прежнему было темно. Одним окриком подозвала свою кобылу, с размаху вскочила ей на спину, и, низко пригнувшись к ее шее, держась руками за гриву, размашистым галопом унеслась прочь. Теперь Лунара жалела, о том, что помогла девушке бежать от дроу, но содеянного уже не исправишь.
Записан
Когда на сердце светло, в темном подземелье блещут небеса. Когда в мыслях мрак, при свете солнца плодятся демоны. (Конфуций)